СОМАТИЗАЦИЯ: КОГДА ФИЗИЧЕСКИЕ СИМПТОМЫ НЕ ИМЕЮТ МЕДИЦИНСКИХ ПРИЧИН?

НИКОЛАС А. КАММИНГС

Со времени самоубийства мужа Ленор, 54-летняя медсестра, испытывала такие жестокие головные боли, что ей пришлось уволиться по нетрудоспособности. Боль была настолько невыносимой, что Ленор могла уснуть только совершенно изможденная. И даже тогда боль будила ее уже через 15 минут. Отчаянно пытаясь найти облегчение, Ленор каждый день обращалась за медицинской помощью, а иногда и по два раза в день. Ее медицинские счета, оплачиваемые ее бывшим работодателем, превышали 75 ООО долларов в год.

Поскольку хроническая головная боль может быть симптомом широкого ряда заболеваний, каждый врач, которого посещала Ленор, был вынужден подвергать ее длинному перечню лабораторных тестов и медицинских процедур. Когда ничего не обнаруживалось и врач начинал терять с ней терпение, Ленор находила другого врача, и долгое обследование начиналось сначала. Три разные клиники боли пытались лечить Ленор, безрезультатно пичкая ее разнообразными медикаментами.

Ленор не могла найти облегчения, к каким бы врачам ни обращалась, ввиду того, что причина ее болезни была не физической. Пациенты вроде Ленор известны специалистам по душевным болезням как соматизаторм, люди, чьи медицинские проблемы являются физическим проявлением эмоциональных конфликтов, остающихся неосознанными. Подобно энергии в физике, стресс, вызываемый этими конфликтами, невозможно уничтожить, но можно преобразовать, и соматизаторы преобразуют его в физические симптомы, которые им легче постичь, чем психологические вопросы. Многие люди страдают физическими болезнями, которые могут усугубляться стрессом и эмоциональным конфликтом, как это описано в других главах данной книги. Но соматизаторы имеют менее распространенную проблему: их физические симптомы почти целиком психологические по происхождению.

Существует несколько теорий насчет того, почему возникает соматизация. Одна из них утверждает, что соматизаторы неспособны выражать свои ощущения дистресса словами и вместо этого выражают их соматическим восприятием — «нутряным чувством». Одной из возможностей является то, что нейропептиды, химические вещества, активные как в мозговых эмоциональных центрах, так и в органах по всему телу, дирижируют связями между эмоциональным дистрессом и его проявлением в физических симптомах.

По другой теории, неспособность родителей настроиться и реагировать на нужды ребенка, лишает его способности делать различие между своими внутренними состояниями (например, отличать гнев от печали). Впоследствии эта его неспособность препятствует его социальным связям. И физические симптомы становятся средством достижения заботы и контакта. В других случаях родители могут неосознанно вознаграждать ребенка за его симптомы — например, уделяя внимание повторяющимся болям в животе и позволяя ему пропускать занятия в школе. Так или иначе, физические симптомы могут стать средством выражения глубокой эмоциональной потребности в заботе.

В настоящее время, впрочем, эти теории остаются просто гипотезами; ни одна из них не может утверждать наверняка, какие подлежащие механизмы могли бы транслировать эмоциональный дистресс в телесные симптомы. Какова бы ни была причина, соматизаторы, вместо того чтобы справляться напрямую с эмоциональным стрессом, могут тратить годы на хождение от врача к врачу в поисках физического облегчения. Но те, кто проконсультируется с психотерапевтом, могут, наконец, найти помощь. Психотерапия действительно помогает соматизаторам, потому что поворачивает их лицом к действительной проблеме.

Три года спустя Ленор нашла помощь через психотерапию, которая позволила ей разрешить психологические проблемы, приведшие к ее физическим жалобам. Воспитанная в традиционалистской японо-американской общине в Калифорнии, она вышла замуж за алкоголика, который физически измывался над ней в течение 30 лет. Когда она, наконец, оставила его, он угрожал покончить с собой, если она не вернется. Ленор упорствовала, даже невзирая на сильное неодобрение соседей; в ее общине считалось, что жены должны быть почтительными к своим мужьям, даже если те изменяют им. После трех месяцев тщетных угроз и жалоб ее муж покончил с собой выстрелом в голову. |

Неустранимые головные боли начались у Ленор вскоре после смерти мужа. В ходе психотерапии она пришла к пониманию того, что они были лишь физическим проявлением ее чувства вины (и, возможно, ярости), поскольку она считала себя убийцей. Психотерапевт высказал ей предположение, что, если бы ее муж выстрелил себе в сердце, она, вероятно, соматизировала бы болезнь сердца.

Несмотря на попытки психотерапевта убедить Ленор, что она невиновна в смерти мужа, головные боли у нее лишь усиливались. Наконец, психотерапевт решил испытать парадоксальный подход- Он сказал ей, что она действительно убила своего мужа, и затем дал ей задание решить, на сколько лет она должна быть наказана за это головными болями. Размышляя над этим вопросом, Ленор вспомнила, почему на самом деле она оставила своего мужа, вспомнила годы побоев и неверности. По мере продолжения терапии головные боли у Ленор ослабли и, в конце концов, исчезли совсем. Она вернулась на работу и начала наслаждаться свободой одинокой женщины.